История

Древнерусское жилище.

Древнерусские города знали два основных типа жилища – наземный срубный дом и полуземлянку (этот тип - самый первый и, по-видимому, древнейший, восходящий к славянским жилищам середины I тысячелетия, когда восточные славяне еще не расселились в лесной зоне). У обоих типов при всех их различиях имелись и важные черты сходства: это были небольшие дома рядовых горожан, состоявшие, как правило, из одного только квадратного или почти квадратного в плане помещения, служившего всей семье и для работы, и для приготовления пищи, и для еды, и для сна. Размеры их были различны, но в целом площадь избы составляла около 16 кв. м (4х4 м; колебания – от 3х3 м до 5х5 м). Кровля дома чаще бывала двускатной, хотя исследователи предполагают, что могли быть и другие ее конструкции.

Для полуземлянки вырывали яму, стенки которой закрывались деревом. Пол был по большей части земляной, плотно утрамбованный, зачастую обмазанный глиняным раствором. Чтобы войти в полуземлянку, нужно было спуститься на несколько ступенек, причем эти ступеньки либо вырезались в грунте снаружи, либо устраивалась деревянная лестница внутри самого жилого помещения. Потолка полуземлянка не имела; его заменяла непосредственно кровля, которая устраивалась на стропилах

Наземные срубные дома строились из хвойного леса (предпочтительно из сосны, реже – из ели). Конструкция сруба с выступающими наружу концами бревен ("в обло") была удобна, особенно в северных областях, где господствуют суровые зимы: углы дома не промерзали даже в сильные морозы. Пол в срубных домах всегда был дощатый. Срубный дом выше полуземлянки, часто имел второй этаж и украшался затейливой резьбой.

Кроме вышеназванных, существовали и другие типы жилищ: так, сруб могли строить по аналогии с полуземлянкой, опуская его в яму, причем такой дом мог иметь и не один этаж; жилые помещения в городах крепостях могли располагаться даже внутри деревянно-земляного укрепления (городского вала). Однако сруб и полуземлянка - всё-таки две наиболее распространенные разновидности.

Исследователи разных лет предприняли не одну попытку классификации типов древних жилищ и их изучения, чему препятствовали, во-первых, недостаток письменных источников, а во-вторых, малое количество фактического материала, т.к. даже после начала раскопок остатки древнейших жилищ выявлялись с трудом. Л.П. Гуссаковский свел воедино множество разрозненного материала, подготовленного учеными, и пришёл к следующим выводам, которые характеризуют многовековой процесс развития русского жилища в целом:

1. древнерусские жилища делятся на северный и русский типы, между которыми существует большая разница. Однако такое деление связано не с племенными тра­дициями, разнящимися территориально, а исключительно с естественно-географическими факторами: так в северной, лесной зоне господствующим типом являются наземные сруб­ные жилища, поскольку основным стройматериалом в этих областях является лес, а в южной, лесостепной, где леса не так много — полуземляночные;

2. различие плановых типов жилищ (расположение печи и входной двери) также не свя­зано с этническими особенностями - различные типы складывались и существовали одновременно и совместно на всей восточнославянской терри­тории;

3. основная масса древнерусских жилищ относится к однокамерному типу, хотя уже в 10 в. появились жилища-пятистенки, а с 11 в. — трехкамерные жилища;

4. городские и сельские жилища в этот период были еще очень близки друг другу. Вообще, древнерус­ские жилища не претерпели существенных изменений за весь период от 8 до 13 в - ни в конструкции, ни в плановой структуре.

Нам интереснее рассмотреть интерьер жилища и его развитие с течением времени. Сведения же о внешнем виде и конструкции необходимы для того, чтобы получить целостное представление о том, как был устроен дом на Руси, и как особенности интерьера связаны с внешними особенностями жилища.

IX - XII вв.

 Что касается интерьеров 9-12 вв., то в них было меньше различий, чем в конструкции и внешнем виде жилища. В большинстве случаев, это была комната с деревянными стенами (бревенчатыми, если дом был наземным срубным, или полуземлянкой, крепленной срубом; дощатыми или брусяными – при других способах облицовки полуземлянки) и лишь изредка – со стенами, обмазанными глиной (в классической полуземлянке), без привычного нам потолка, перекрытая непосредственно опирающимися на стропила скатами кровли. Интерьер дома-полуземлянки отличали при этом столбы, укреплявшие облицовку стен и поддерживавшие кровлю, а зачастую и лестница в несколько ступенек (деревянная или вырезанная в грунте); окон в таком доме, по мнению исследователей, не было вовсе; в наземном же срубном доме было, по-видимому, несколько маленьких волоковых окошек (небольшие оконца, вырубленные в двух расположенных друг над другом бревнах деревянного сруба). Деревянная дверь в одну створку закрывала вход, ориентированный обычно на юг, чтобы в комнату попадало больше тепла и света (особенно в летнее время). Главную роль в интерьере любого русского жилища играла печь - недаром все помещение, где была печь, называлось истопкой (от слова «топить») или избой. В 9-10 вв. это была по большей части каменка – печь, сложенная из камней, реже – глинобитная, прямоугольная или круглая. Открытый очаг и печь типа камина в древнерусских жилищах не встречались вовсе; хотя более ранние славянские дома имели иногда очаги, расположенные в центре дома.

В 10-11 вв. прямоугольные глиняные печи были постепенно вытеснены круглыми, которые распространились и в наземных жилищах. В 12-13 вв. печи-каменки сохранились лишь в Новгородской (наряду с глинобитными и глиняно-кирпичными) и Псковской землях, кое-где в верховьях Волги и на западе. На остальной территории Древней Руси как в полуземлянках, так и в наземных жилищах в это время господствовала круглая глинобитная печь (Раппопорт, 1975, с. 150, 153). Все упомянутые выше типы печей были беструбными (курными, как их называли впоследствии), так что дым шел прямо в избу. Этим и объясняется отсутствие потолка: когда дым поднимался кверху, под крышу, всё же можно было находиться в нижней части избы. Чтобы выпустить дым, открывали дверь и волоковое оконце, обычно находившееся на фронтоне избы. «Горечи дымные не претерпев, тепла не видати», – гласит древняя пословица.

Положение печи определяло всю внутреннюю планировку избы. Обычно печь ставили в одном из углов, при этом важно было, куда печь была обращена устьем – ко входу или от него. Видимо, ещё в древности сложились те четыре основных варианта планировки, которые сохранялись потом в течение целого тысячелетия и были характерны для разных областей расселения восточных славян. Так, печь могла находиться справа или слева от входа, устьем к нему (вариант 1); в одном из дальних от входа углов, устьем ко входу (вариант 2); в дальнем углу, устьем к боковой от входа стене (вариант 3); наконец, справа или слева от входа, устьем к противоположной входу стене (вариант 4). Древнейшей, по-видимому, была планировка по варианту 2 - она преобладала до 10 в. В дальнейшем большее распространение на Юге и Юго-Западе получил вариант 1, на Севере же и в центральных русских землях – вариант 4. Это объясняется, прежде всего, климатическими условиями: положение печи устьем к противоположной входу стене больше способствует сохранению тепла и создает лучшие условия для хозяйки, которая обычно готовит пишу у печного устья и при таком расположении печи не страдает от холодного воздуха, врывающегося каждый раз, когда открывают дверь.

Встречались также случаи, когда печь была расположена в центре - все они территориально относятся к северным русским землям, и П. А. Раппопорт предполагает, что, возможно, такие жилища по происхождению не были славянскими.

Судя по позднейшим этнографическим материалам, к положению печи приспособлялась вся планировка избы: угол по диагонали от печи был парадной частью избы – здесь ставили стол, устраивали лавки, ели, сажали гостей. Угол этот позднее назвали красным (от древнего значения этого слова – «красивый»). Трудно сказать, имел ли этот угол первоначально какое-то сакральное значение. В 10-11 вв. там еще не было икон: христианство распространялось медленно, и иконы, столь характерные для всякого городского и деревенского дома в более поздние периоды, еще не проникли так глубоко в быт каждой семьи. Но возможно, что какие-то изображения дохристианских божеств – «идолы» – могли здесь помещаться. Деревянные, зачастую художественно выполненные изображения таких божеств, называемые условно исследователями «домовыми», довольно часто находят в древних горизонтах культурного слоя русских городов (включая даже 13 в.), в частности в Новгороде (Колчин, Хорошев, 1978, с. 171).

Угол напротив печного устья, где женщины обычно стряпали и пряли, так и назывался позднее – "бабий кут" или "середа". Такое значение он должен был иметь и в древности. Наконец, четвертый угол предназначался для мужских работ.

Устойчивость функционального распределения частей избы неоднократно подчеркивалась этнографами (Бломквист, 1956, с. 212). О меблировке древней избы почти ничего не известно, можно думать, что, как и позднее, в ней были, кроме стола, неподвижные лавки и подвижные скамьи, на которых сидели и спали. Для сна служили также полати (более поздний период), располагавшиеся обычно рядом с печью, с боковой ее стороны. В зависимости от типа планировки они устраивались высоко, над дверью (на севере), или низко (такие полати у украинцев в XIX в. назывались пiл – «пол»).

В тех редких случаях, когда печь ставилась в середине избы, планировка должна была быть иной, но вопрос этот ни археологами, ни этнографами пока не разработан (Борисевич, 1982, с. 277).

Украшения в курной избе вряд ли имели смысл, поскольку вся верхняя часть избы была обычно покрыта копотью. Можно думать лишь, что какие-то эстетические элементы (например, резные детали) были в самой мебели, в ограждении полатей (Борисевич, 1982, с. 278) и т. п. Украшением могла служить также нарядная посуда – керамическая, деревянная, или реже металлическая.

Следует также отметить, что для жилища рядового горожанина, к какому бы из описанных выше типов оно ни принадлежало, характерно то, что почти каждый дом был одновременно и мастерской ремесленника. Так, в Киеве М. К. Картером среди многих .других жилищ исследована полуземлянка 13 в. Она представляла собой в плане неправильный четырехугольник площадью немногим более 10 кв.м. Стены были обмазаны глиной и обожжены. Примерно пятую часть избы занимала глинобитная печь, расположенная справа от входа, устьем ко входу - в ней так и остался горшок с пшенной кашей. В углу, влево от двери, стояла кадь с мукой. Стол помещался в дальнем углу, к западу от печи, и был неподвижен - ножки вбиты в землю. В центре избы стоял кувшин с кусками янтаря, тут же лежали камни для шлифовки янтаря, а в углу на полу стояли четырнадцать небольших горшочков с красками. Хроме остатков посуды, платья, обуви, скромных украшений, в избе найден целый набор деревообделочных инструментов – топор, сверло, скобель, ложечник и бруски для их точки (Каргер, 1958, с. 310 – 316). Находки в достаточной мере характеризуют занятие хозяина. Это был мастер-художник широкого профиля: он делал и украшения из янтаря, и какие-то деревянные вещи, требовавшие раскраски (например, ложки, а возможно, и иную нарядную посуду). О женских занятиях хозяйки говорит находка шиферного пряслица. Тогда пряли все женщины – и крестьянки, и горожанки.

В Москве интересен дом кожевника 12-13 вв. Почти квадратная изба площадью немного меньше 16 кв.м была срублена из добротных сосновых бревен (диаметром 16 – 20 см). Значительную часть ее занимала глинобитная печь, стоявшая слева от входа, на деревянных столбах. Снаружи к избе примыкала своеобразная постройка из вертикально вбитых тонких жердей, служившая одновременно сенями и мастерской. В ней была вырыта яма – зольник (глубиной 60 – 70 см), где от шкуры отделялась шерсть. Видимо, где-то неподалеку был и дубильный чан: в мастерской найдены скопления шерсти и дубового корья, а также обрезки кожи и части обуви. Здесь очищали шкуры, дубили кожу, кроили, и шили обувь и другие кожаные изделия (Рабинович, 1964, с. 196 – 198).

Таков в общих чертах интерьер древнейшего русского деревенского и городского жилища, восстановленный исследователями со значительной долей гипотетичности.

В целом, использование избы для ремесленных работ и увеличение камерности и этажности дома - это основные черты развития городского жилища, которые со временем будут проявляться всё отчетливее.

 XIII - XV вв. 

 Вообще, 13-15 вв. характеризуются господством наземных срубных домов. Как уже было сказано в предыдущих статьях, развитие жилого дома шло по линии увеличения числа помещений. Большую давность имеют однокамерные, а также цельнорубленные двухкамерные срубы, в которых капитальная бревенчатая пятая стена разделяла дом на две части. Функциональное назначение этих частей жилища до сих пор точно не выяснено. П.И. Засурцев, исследовавший их в Новгороде, высказал мнение, что большая камера, где обычно находят остатки печи, – изба в собственном смысле слова (истопка), а меньшая, где печи не было, – сени. Однако такое определение неотапливаемого помещения всё-таки спорно. В московском доме-пятистенке 14-15 вв. это была, скорее, «чистая» неотапливаемая светлица, в которую проходили с крыльца через избу с печью. Размеры избы и светлицы были в этом случае примерно одинаковы (Рабинович, 1964, с. 202).

В жилых комнатах и сенях пол настилали большей частью из толстых деревянных досок, причем направление их обычно было от входа к противоположной стене помещения. В южнорусских жилищах мог быть и плотно утрамбованный земляной пол. Потолок в курной избе, как и в 9-13 вв., обычно отсутствовал. В богатых городских домах потолок делали из брусьев или плах, опиравшихся на стену и центральную балку – матицу. По некоторым данным, над потолком насыпали землю для сохранения тепла. Окна в домах с курной печью делали маленькие, волоковые, а в бедных домах и вовсе обходились без окон, экономя тепло (Спегальский, 1972, с. 61 – 90). В комнатах, где печь была с трубой или где жили только летом, можно было делать и косящатые окна. Они были больше по размеру, чем волоковые, и обрамлялись косяками. Такие окна могла украшать деревянная резьба, а также через них проникало больше света в жилище. Массивные рамы этих окон закрывали пузырем, слюдой, изредка стеклом, во дворцах даже цветным. Раньше, чем в других городах, оконные стекла появились в Новгороде и Москве – с 14 в. (Колчин, 1957, с. 280; Засурцев, 1963, с. 43). Это была роскошь, доступная только очень богатым людям. Но и стекла того времени, не говоря уже о слюде или пузыре, пропускали только свет и не позволяли ничего видеть на улице.

Даже и в богатых домах, где печь была с трубой, а в окнах – слюда или стекло, большую часть суток нужно было пользоваться искусственным светом. Для освещения служила чаще всего лучина, пучки которой вставляли в специально откованные фигурные светцы. Такие светцы, приспособленные для вбивания в стену, часто находят при раскопках. Иногда употребляли масляные светильники – небольшие плошки с загнутыми вверх краями с кольцеобразной ручкой. В эти плошки, очевидно, опускали фитиль. Люди побогаче могли позволить себе такую роскошь, как сальные, а то и восковые свечи. Сохранившиеся металлические и глиняные подсвечники позволяют установить, что толщина свечей сильно колебалась (от 1 до 5 см в диаметре).
Печь, служившая рядовому горожанину как для отопления, так и для приготовления пищи, помещалась по-прежнему обычно в одном из углов. Подавляющее большинство печей были глинобитными, сводчатыми; в начале рассматриваемого периода встречаются изредка каменки, а в конце его – кирпичные печи. Печь ставилась на опечке, который чаще всего представлял четыре (реже – три или два) вертикально врытых в землю столба, и не была конструктивно связана со срубом избы. В избах ремесленников печь не имела трубы и дым выходил прямо в комнату, а оттуда – через дверь или окно на улицу.
Вход в избу был через порог: дверной проем прорубали не до низу, так что нижний венец предохранял от поддувания холодного ветра. Дверь делали из толстых пластин дерева, соединенных деревянными брусьями или фигурной железной планкой – жиковиной; вставляли дверь в обойму дверного проема на деревянных или железных шпеньках, а иногда и навешивали на железных петлях. Положение входной двери и печи по-прежнему определяло всю внутреннюю планировку избы.

Постепенно увеличивается разница между убранством (как внешним, так и внутренним) жилищ простых горожан и знати.

Внешние украшения богатых домов в 13-15 вв. располагались, как и раньше, в верхней части здания, которая лучше всего видна (особенно в тех случаях, когда дом стоял в глубине двора). Они выражались как в сложных фигурных формах кровли и даже позолоте теремов, так и в орнаментации карнизов, фризов, резьбе по дереву и камню и даже в устройстве резных колонн на сенях и крыльце. На крыше были дымовые трубы с фигурными резными дымарями (Забелин, 1918, с. 25). Резьбой украшали также ворота.

Внутренние помещения, в особенности парадные, богато убирали. Об этом говорят нередко встречающиеся в летописях упоминания «разного узорочья», взятого врагами при разгроме княжеских дворцов. Как именно выглядело это убранство, в точности пока неизвестно.

Вероятно, уже в то время в богатых домах печи имели трубы и окна были в основном косящатые, со слюдяными оконницами. В 14 в. в особенно роскошных дворцах были уже и застекленные окна – можно думать, что стекла были цветные, создававшие игру цветов внутри терема.

Внутренние помещения дворцов знати были достаточно освещены и естественным и искусственным светом, чтобы возникла потребность в их специальном украшении. Источники 13 – 15 вв. не содержат сведений о росписи стен во дворцах, но такой обычай существовал и в более ранний период, а о росписи внутренних помещений княжеских и царских дворцов в 16 – 17 вв. имеется множество упоминаний, поэтому есть все основания думать, что и в 13 – 15 вв. стены и потолки богатых комнат украшали росписью, стены могли также завешивать дорогими материями – «узорочьем».

Кирпичная печь с трубой тоже становится не только источником тепла, но и важным элементом украшения интерьера. Народный обычай белить печи и расписывать их различными узорами и рисунками на разные сюжеты, по-видимому, весьма древний. Позднейшие изразцовые печи, получившие широкое распространение, уже в 16-17 вв., по всей вероятности, сменились печами расписными.

«Красный» угол комнаты теперь украшало множество икон, выложенных золотом, серебром и драгоценными камнями. Убранство внутренних покоев дополняла массивная разная мебель – столы, лавки, коники. «Сказание о Мамаевом побоище» упоминает также стоявшие в княжеском тереме рундуки (длинные лавки-лари, а по другим мнениям, стулья, украшавшиеся резьбой). При раскопках в Новгороде найдены резные дверцы шкафов, хотя шкафы, если судить по материалам западноевропейских городов, появляются несколько позже. В парадных приемных залах стояли также специальные поставцы с драгоценной посудой.

Главными чертами развития городского жилища в 13 – 15 вв. были: повсеместное преобладание наземных срубных домов и хозяйственных построек, исчезновение полуземлянок увеличение камерности жилых домов, в частности распространение в среде зажиточных ремесленников пятистенков, появление каменных гражданских зданий – парадных палат в княжеских и купеческих домах.

Различия в устройстве жилищ богатых и бедных горожан все углублялись по мере развития товарно-денежных отношений.